— А то мыться пойдем. — Тут же плотоядно ухмыльнулась она. М-да, так уж вышло, что без посторонней помощи я даже если и заберусь в ванну, то вполне возможно там и останусь, остывающим трупом утопленника. Чем естественно тут же воспользовалась она, заботливо и по моему мнению через чур нежно обмывая мое болезное тельце.
Купить пробуем? От банальности ситуации я даже улыбнулся.
Ох, как же сладко и томно стало в груди! Я ответил мягко, немного гася ее страстность, дабы она в своем порыве чувств и своей не опытности и откусила мне язык или губу. Мир кружился вокруг нас, огни ночного квартала циркачей с их цветастыми лоскутами шатров, смех и овации толпы, все было, словно в другой оконечности вселенной и лишь ее мягкая страстная теплота прильнула ко мне, не давая насытиться, а лишь еще больше распаляя жар эмоций в груди. Вот оно счастье. Вот что настоящее. Мир без сомнения наполнен многими аспектами бытия, такими громкими непереводимыми словами, как мы, я, они, долг, родина, политика, желтый, галопередол, страх и ненависть, да просто целой кучей глупостей наполнен этот мир. Но лишь поцелуй женщины по настоящему важен, причем не когда ты словно лось мчишься к ней через кусты, преодолевая ее заслоны, потряхивая яйцами, а когда она сама, этого хочет. Когда она сама дает вам счастье этой близости. Это ребята настоящая победа, за это стоит жить. Не факт что умереть, но для жития, это вполне обоснованный аргумент нашего существования на земле.
— Да. — Я поерзал в кресле устраиваясь поудобней.
— Ну да, ну да, еще и этих не забыть. — Я подбросил в затухающий костер веточек, крутя то так, то эдак в голове возможные варианты событий. Пока как говорится встрял со всех сторон. — Ладно, дойдем до Норвшлица, а там видно будет.
Я тоже не я, нет на самом деле никакого Ульриха фон Рингмара, давно уже нет. Мда. Невольно я раскрыл тайну, своего коллеги обманщика, всеми правдами и не правдами скрывающего от людей свое истинное лицо, даже как-то совестно стало на душе и тоскливо. Жалко девчонку стало.