— Твоя еще скажи, что рыбы молчат! — Рассмеялся Ло. — Все говорят, только не все понимать.
С уголовниками пришлось ломать голову. Дело в том, что при всей своей любви к человечеству, я совершенно не понимал, как можно простить ряд преступлений. Хладнокровные убийцы, люди с садистскими наклонностями, просто бессмысленно творящие непотребства, от которых волосы на голове седеют, как можно простить подобное? Как можно вообще понять, чем эти не пойми кто, руководствуются, мучая и истязая своих жертв?
— Кому я должен, я прощаю. — Как на зло, улочка была пуста так, что рассчитывать на чью-то помощь совершенно не приходилось.
Я не нашелся что ответить, ну а граф уже пребывал в конвульсиях от сложившего его пополам смеха. Это было что-то с чем-то… Наш маленький буддист отжигал по полной, а уже через час нам с графом стало не до шуток.
— Оборотень. — Сказал и с вызовом посмотрел, значит верно, уже поднимали на смех его теорию.
Они не решились вернуться домой, справедливо опасаясь бывших собратьев гильдейцев магического цеха. И как показала практика не напрасно. Хоть в халифатах юга народ более привычен к специфике темного искусства, там даже нет запрета на практику, но слухи быстро поползли о двух талантливых смутьянках, а уже в след за слухами вереницей потянулись маршалы бестиаров из наказующего звена.