– У тебя ведь берлинской кухни нет. А мы, несмотря на страдания в этой проклятой дыре, строго соблюдаем берлинское меню.
– А фамилия? – спросил капитан. – Как его звали?
– Лучшей кандидатуры, Николай Григорьевич, на эту должность мы не нашли. Время суровое – мы здесь все, как на войне. Отдельный дом вам уже готов с посудой, мебелью, колодезной водой, хозяйственными постройками. Проживавший в доме польский пан Стамбровский после прихода в эти места Красной армии бежал с семьей, потому что у него было рыльце в пушку. По его приказу старшеклассников, писавших стихи об Украине, вывозили в тюрьму города Дубно и там убивали: морили голодом, травили или расстреливали «при попытке к бегству».
– Ежели узнаешь о нем что-либо, сообщи нам, – с досадой проговорил начальник полиции и, потеряв интерес к собеседнику из-за крика, избиваемого в коридоре молодого человека, отпустил Кондрата Овчарука восвояси.
– Вы поступили, как настоящий большевик. Партия ценит ваш разумный шаг…
– Вот с кем имеет дело святой отец, – подумал я. – Американцы, союзники москалей, интересуются перспективами нашей борьбы. И не только интересуются, но и готовы оказать нам помощь. А как же с немцами? Неужели все пойдет насмарку? Война еще не окончена, а Америка навязывается нам в союзники. Не подлог ли это? Не выполняют ли эти господа задания московских большевиков, чтобы преждевременно поссорить нас с немцами? Ничего не скажешь – хитро придумано.