И вдруг его внимание привлек ряд более важных документов, представлявших, несомненно, большой интерес, чем информация о сотрудничестве бандеровцев с немцами.
Еще в 60-е годы помню, как Николай Владимирович предостерегал, что в случае такого признания противостояние между Галичиной и Украиной усилится и сразу же закрепится моральный и физический террор особенно в отношении русскоязычных участников Великой Отечественной войны.
Болкуневич Иван Денисович, 1923 г.р.; Болкуневич Михаил Лаврентьевич, 1892 г.р.; Болкуневич Степан Лаврентьевич, 1909 г.р.; Болкуневич Агриппина Емельяновна, 1912 г.р.; Болкуневич Федор Маркович, 1921 г.р.; Болкуневич Степан Устимович, 1921 г.р.
Лукьянец-Корзун Лаврин; Лукьянец Федор Лавринович; Лукьянец Мария (его жена); Лукьянец Анна Федоровна, 1929 г.р.
А дальше он продолжал, что «если произведения литератур европейских нам нравились, затрагивали наш эстетический вкус и нашу фантазию, то произведения русских мучили нас, затрагивали нашу совесть, будили в нас Человека, будили любовь к бедным и униженным…
– А холера его знает. Случилось ночью. Рвануло так, что я подумал: не «катюши» ли начали обстрел, или бомбу с полтонны весом сбросил самолет? Со страха, хотел спрыгнуть с печи, но ноги и руки предательски задрожали, и я гепнулся (рус. – свалился. – Авт.) на пол, думал и потрохов не соберу. Повыскакивают. Страх божий, как перепугался. Правда, правда – перелякался усерьез…