Видим всего пять процентов от того, что может быть видимо.
Москва, Старая площадь, кабинет Председателя КПК ВКП(б). Стандартное по планировке помещение одного из высших чиновников. Стены, отделанные дубовыми панелями. Установленные буквой 'Т' столы для совещаний. Отдельно, в углу - массивный сейф и письменный стол с батареей телефонов. Два уютных черных кресла из уже изрядно потертой мягкой кожи. Бронзовая настольная лампа на массивном гранитном основании. Мягко светится зеленый абажур, бросающий на собравшихся приглушенный свет.
- Не скажешь ей, как же! Она сама все прекрасно понимает. В доме охрана, на работу и с работы всех нас провожают. Чего тут неясного?
- Много чести будет, стрелять тебя, - прозвучал ответ. Но просьбу все-таки уважили. Что-то несильно кольнуло под челюстью, и наступила темнота.
Мы, русские, фактически единственный избранный народ, никогда не требовавший кровавых подтверждений своей избранности. Мы принимаем к себе, в русскость, всех. В Синих Липягах я как-то видел обрусевшего негра, вполне вписавшегося в местное общество. Мужик построил дом, срубил баньку, женился, а уж самогонка у него была - ох!
- Нами заинтересовался твой знакомый. Он же курирует сельское хозяйство! У нас программа теперь намного серьезнее, чем мы с тобой думали. Обратились за кредитом. Вот, вызвали в Москву. А к тебе я уже сам напросился.