- В моей истории его отравили в марте 1953 года. Партократы решили стать аристократами. Уже готовится.
- Не смогу я жить, граждане. Я со вчера чувствую, как она умирала. Она же любила меня, а я... Каждый ее миг, каждую секундочку чувствую! Я зверем был, она долго умирала... Доктор, у тебя ж скальпель есть! Резани меня, а? Ну сделай милость...
... Странный, тяжелый сон. Большой зал, освещенный мечущимися языками огня. Оранжевое, густо коптящее пламя факелов, бросающее причудливые тени на неровно тесанные глыбы известняка. Стоны, приглушенные ругательства, плач. Запах смерти.
- Что, это не последняя херовая новость? - устало осведомился Шкирятов.
- Мальчик, я не знаю, чем ты Карпинского зацепил, но у него не всякий зимой снега выпросит.
Письмо от Сета Хаккама было не только якорем, активизировавшим память, оно оказалось своего рода спусковым крючком. Добравшись до пятого смыслового слоя, я запустил процесс трансформации, уже непонятно какой по счету.