– Сидеть и ждать, Роман Викторович. Ждать дальнейших указаний. – Асташев смотрит на Романа Викторовича, в глазах явно читается безысходность. – Больше мы не можем сделать ни-че-го!
– Вот уж увольте, господин жандарм! Я руку вниз, а вы стрельнете? Не хочу давать повода. Вам надо, вы и доставайте.
Ветер радостно обдувал лицо, под крылом проплывали темно-зеленые пятна рощиц и лесов, поля, тонкие ниточки дорог. Справа вдали блеснула водная гладь реки. Гауптман развернул аэроплан в пологом вираже и взял курс на лес, в котором, по его мнению, мог разместиться русский отряд.
– Простите, господин полковник! – Мне не слишком понравилась обрисованная перспектива. – Если я правильно понимаю, на данный момент крепость обречена. И кто бы ни взял на себя командование, результат будет один – капитуляция и плен.
– А никакой тайны здесь и нет, – раздавшийся от двери уверенный мужской голос заставил всех дружно обернуться. – Позвольте представиться, господа, ротмистр Воронцов Петр Всеславович, честь имею. Не взыщите, что без стука, но кабинет сей в некотором роде мой.
– А вот тут-то наш прапорщик нас и надоумил. Говорит, прибьете германца, снимайте у него с шеи жетон. Это и будет доказательством. Чем больше жетонов возьмете, тем больше земли и дадут. Понял, дядя? Так что скажи своим в окопах, чтобы не зевали, когда случай представится.