– Не верю. Не верю, чтобы никто не отрекся от Вильгефорца, когда истинные причины и последствия его предательства вылезли наружу. Я, как всем известно, наивный, неразумный и анахроничный ведьмак. Но я по-прежнему не верю, чтобы ни у одного чародея не проснулась совесть.
Кончились ели, зашумела опавшая листва. Теперь кругом было красно, бордово, охрово и желто.
– Чтоб меня гром… – Поэт осекся, тревожно глянул на небо. – Чтоб меня гусь клюнул, ежели лгу. Говорю тебе, Хофмайер, магики ловят молнии. Собственными глазами видел. Старый Горазд, тот, которого позже на Содденском Холме убили, однажды схватил молнию на моих глазах. Взял длиннющий кусок проволоки, один конец прикрепил к вершине своей башни, а другой…
«Разыгрывал из себя бодрячка, – вспоминала Веда, – прикидывался храбрецом.
В окнах черной громады замка кратко блеснул огонь. Раз, другой, третий. Они знали, что это. Запертые двери и внутренние цепи разлетелись вдребезги под ударами шаровых молний.
Геральт сплюнул кровь с рассеченной губы. Обмыл сапог в струйке стекающей по камню воды. Скунс с мордой пекинеса насмешливо, но с безопасного расстояния щерился на него. Стучак тоже лыбился, массируя ладонь.