На лестнице вперемешку тела юнкеров, дружинников. Атакующие, стреляя, поднимаются вверх по ступеням.
– Ты, что ли, донесешь? – огрызается Рутенберг через плечо.
– Александр Михайлович! Здравствуйте! – искренне радуется он.
– Это тот случай, – отвечает Терещенко без тени сомнения в голосе, – когда мнение маман не имеет никакого значения.
– Вам не понять, месье Никифоров. Вы человек из другого мира. Именно из-за существования этого мира мои наследники не говорят на русском и, я надеюсь, никогда не будут говорить. Много лет подряд самые разные люди пытаются меня убедить, что вы пришли не навечно. А я думаю, что вы пришли навсегда. Даже если случится – ну, может же случиться чудо! – и СССР исчезнет, то люди, которых он наштамповал, не исчезнут никогда.
Трещит телеграф. Рядом с ним – телеграфист, отправляющий телеграмму, стучит ключом.