Смотрит на заголовки и, свернув газету, шагает дальше.
Михаил прямо на тротуаре читает передовицу, качает головой и входит в дом.
Терещенко открывает дверь. Он уже не в халате, хотя одет по-домашнему.
– Михаил Иванович! Пусть даже вы говорите правду, хотя я вам в этом не верю! Но ведь у вас нет никаких доказательств! Нет ни бумаг, ни свидетелей – ничего нет, кроме ваших слов. Я понимаю вашу убежденность, но ни один суд… да что там суд, ни один уважающий себя журналист не обнародует такие обвинения бездоказательно!
– Возможно. Рента Лизе и Малику назначена, она пожизненная. Личное состояние я завещала церкви. Надеюсь, что они найдут достойное применение деньгам.
– на днях намечается одновременно удар на всем фронте с целью заставить дрогнуть и бежать нашу развалившуюся армию;