Генерал Черемисов явно не пышет дружелюбием.
– Интересно, откуда у Ротшильдов была такая подробная информация? – спрашивает Никифоров, откладывая бумагу. – Неужели у французов имелся свой человек в немецком Генштабе?
– Да успокойтесь вы, Александр Федорович, – вступает в разговор Дан. – Никаких политических последствий этот документ не имеет, практических – тем более. Товарищи высказали мнение, вы это мнение услышали. Никому и в голову не приходит вас отстранять! И большевики готовы распустить свои боевые отряды, мы с товарищами осудили их тактику давления на правительство, и они просто обязаны нас послушать! Эта резолюция не направлена против вас, она призвана помочь вам определить приоритеты и заставить большевиков отказаться от мысли о вооруженном восстании. Есть же партийная дисциплина, в конце концов… Есть договоренности, которые фракции должны соблюдать!
– Пока они нужны партии там, где находятся. Но я не исключаю такой возможности. Ты же понимаешь, насколько ценно то, что они делают?
– Ну какие в Казани, за тысячи верст от фронта, немецкие диверсанты? – морщится Савинков.
Терещенко и Кишкин медленно поворачиваются.