– Боюсь, ты не понимаешь всей сложности ситуации, Дорик…
Терещенко обнимает жену. Они целуются, и этот поцелуй будит в них страсть. Минута – и они падают на кровать, срывая друг с друга одежду, путаясь в юбках, брюках… Они занимаются любовью с пылом молодых возлюбленных. В тот момент, как они подходят к финалу, начинает звонить телефон. Он звонит и звонит, настойчиво громко, но супруги не отрываются друг от друга, пока Маргарит не кричит сдавленно, прижимая голову Мишеля к своему полуобнаженному плечу.
Терещенко отпивает из бокала и улыбается, щурясь на весеннее солнце, как сытый кот.
– Это как раз тот редкий случай, – шутит посол в ответ, – когда навыки бретера и безрассудство сыграли положительную роль. Он бретер, бонвиван и выпивоха, но отважный малый, этот Дарси.
Вокруг шеи Вертинского – белоснежный шарф настоящего кашемира, в руках – трость и белые же лайковые перчатки, в глазу монокль. Кожа бледна.
– Ты опять за свое? Ты не можешь просто порадоваться за меня? За всю нашу фамилию? Ты же понимаешь, что теперь наш род действительно вошел в историю?