— Давай, как обстановка изменится, мы в тот же вечер рванём. Если из стаба никуда не уедешь, то дадим знать.
Местом с лучшим обзором я посчитал одну из казарм, к которой я и направился. В голове бродили жутко неприятные мысли, я не мог избавиться. Сколько неплохих ребят так и не смогли выбраться и погибли на моих глазах. Сколько в Улье таких вот, одаренных иммунитетом, но лишенных шанса на спасение.
Там меня и нашел мой крестный, через два дня после перезагрузки. Он рассказывал, что услышал какой-то непонятный шепот, и тогда понял, что где-то рядом находится свежий. Нашел он меня, почти убитого споровой лихорадкой, лежащего в луже собственной блевотины. и шепчущего что-то нечленораздельное. Он отпоил меня живцом и окрестил, в честь того, что помогло ему найти меня. Кроме меня и его, эту историю никто не знает. Он унёс её в могилу, а я не расскажу никому.
— А жаль, почти никто не заходит просто пообщаться. У всех ко мне дела.
Я дождался, пока он не отвлечется от своего занятия. А отвлекся он только тогда, когда совсем задолбался.
Только вот трепать всем подряд не надо. Надоело, что в любом стабе шепчутся.