– Ненавижу таких, как ты. Всех из себя крутых таких, уверенных. И толку с вашей крутости? Вы все дохнете, а Штырь вот он я, живой.
– Народу только не говори об этом. Придумай какого-нибудь рейдера, который, окрестив тебя, помер. А то народ суеверный до ужаса, считают, что нельзя старые имена использовать.
– Только дернись, ублюдок! – послышался знакомый Айвэну голос, а через секунду появилась и его обладательница. В одном белье, зато – с автоматом, ствол которого уставился на врача-вивисектора.
– Я пока еще тоже не умер, не забегай вперед. Не накручивай себя, так уж и признайся – жемчуг свой сраный увидел, вот у тебя и взыграло. Не клептоман ли ты часом, а, Штырь? «У Шпака – магнитофон, у посла – медальон… Подозрительно!»
К ним тем временем спешили незнакомые Айвэну рейдеры.
Склон полностью выгорел, радостное пламя умчалось куда-то дальше, оставив после себя запах горелого сена и горячей земли. В воздухе кружился пепел. За холмом послышался шум двигателя – Кант перегонял машину с пути пожара.