Тем не менее, поблагодарив, взял нож и, воткнув его в свое предплечье где-то на сантиметр, сделал короткий разрез. Я боялся, что будет больнее, но лезвие ножа оказалось бритвенно-острым, и плоть будто сама собой уступила стали. Из раны обильно потекла кровь, но я, не обращая на это внимания, достал приготовленную бутылочку, зубами вытащил из нее пробку и сделал глоток зелья жизни.
— Ну ты вообще! — покачал я головой. — Три пальца ты мне показываешь. Доволен?
Но прямо перед этим одно из плетений, что кружило вокруг его сияющего центра, взорвалось нитями магии, что разрослись вокруг злодея. Шар огня, уткнувшись в них, разлетелся на мелкие комки пламени, которые, влетев в защиту мага, угасающими струйками стекли на землю. Узор, окутавший мага, пропал, и я увидел, что нож, вонзившийся в его грудь, выскочил оттуда, будто выдернутый невидимой рукой, и с унылым звоном упал на пол.
— Ну что тебе сказать… — резюмировал Евгений Владимирович, — физически ты в общем-то дотягиваешь до нижней планки, а вот по всему остальному — немного хуже. Сделать из тебя середнячка вполне возможно, но тут все от тебя самого зависит, нужны упорные занятия.
— Там где-то догорают, — едва сдерживая стон, но стараясь выглядеть спокойным, ответил я, кивнув на автомобиль.
— А ты не боишься? — спросила меня Вика, рисуя ноготком воображаемые узоры на моей груди.