- И? - посмотрел вопросительно на меня Марков, когда мы оказались на улице.
Я на несколько секунд замер, вслушиваясь в окружающий мир.
- Всё равно придётся там отметиться, ведь комнату я снял, - буркнул я. - И посмотреть на недоумка, что к честным людям забирается ночами домой.
Древесина, из которой была изготовлена лестница, оказалась очень примечательной. Во-первых, цвет - тёмно-красный, как венозная кровь. Во-вторых, годовые кольца были толстыми, багрового цвета с вкраплениями очень тёмных, почти чёрных пятен, и шли они винтом, от этого казалось, что в древесине застыла ползущая чешуйчатая гадина.
К человеческому жилью я вышел около пяти вечера, когда уже силы были на исходе. Я как раз начал подумывать о поисках места для привала, когда увидел странные серые холмики на далеком поле. Вооружившись монокуляром, я опознал в них обычные копна сена. Рядом со скошенным полем, уже начавшим зарастать молодой отавой, тянулась узкая дорога с набитыми от частых поездок колеями от тележных колёс.
- Большая часть да, - с тоской произнёс он.