Геральт медленно поднял голову, некоторое время глядел на него, потом развернулся на каблуках.
– Ты рыцарь? – снова повторил он, глядя на Геральта голубыми, как синька, глазами.
Цири скорчилась и несколько раз шмыгнула носом. Браэнн, опершись о дерево, равнодушно глядела на них.
– Красное – вы, – повторил Эстерад Тиссен. – Скверно это выглядит, верно?
Высогота глянул на пергамент, на котором не увидел ни одной руны, ни единого слова.
– Это аргумент, – сказал он, поднимая огромную голову. – Всего лишь аргумент. Не забывай, Геральт, мы боремся не за корону для княжны Цириллы и не за лишение ее оной. Из распространяемых слухов должно следовать, что девочка не годится на то, чтобы с ее помощью наложить лапу на Цинтру. И если кто-то такую попытку предпримет, ее легко можно будет поставить под сомнение. В политической борьбе девочка перестанет быть фигурой, станет малозначительной пешкой.