Леди Райс, извинившись, вышла из кабинета. Решила вдруг проведать кого-то из пациенток.
И о себе я ему рассказала. Так легко это получилось, даже без слез. Только боялась немного, что он станет меня жалеть. Не стал. Сказал, что у него институтский товарищ в третьей гинекологии работает, хороший специалист, можно к нему на консультацию съездить потом. Фамилию назвал знакомую — меня к этому врачу Света все отправляла, она сама у него наблюдалась, очень хвалила.
Библиотекарь снова нас обошел. Пускай и не было никаких подтверждений, что смерть Лидии — его рук дело, но я и без доказательств не сомневалась. И, видимо, не только я.
— А я уже несколько раз объяснил вам его причины. Если так печетесь о ней, купите ей на будущее зонт и калоши, и запаситесь носовыми платками — сопли девицам утирать можно и не будучи квалифицированным целителем. Возьмите на себя сию почетную миссию и не дергайте меня впредь по пустякам.
Потому что толку от меня сейчас не больше, чем от мистера Крафта: изготовление книги, в которой предстоит писать кровью, займет время, нового ничего, к счастью, не произошло, и милорду Райхону, по-хорошему, следовало тут же отослать меня «отдыхать», как это пыталась леди Райс. Но, как и в случае с престарелым проректором, он не решается объявить о моей ненужности. Я это понимала. И он понимал, что я понимаю: хватило нескольких секунд, на которые наши взгляды встретились в повисшей после моего вопроса неуютной тишине…
А могли бы еще идти неторопливо, разговаривать…