Тихо переставляя ноги, будто опасалась, что за дверью услышат мои шаги, вернулась к единорогу. Подойти, обнять, спрятаться от всего под шелковой гривой…
— Ничего, — я разжала кулак, демонстрируя подруге браслетик из голубых бусин. — Просто безделушка на удачу.
Разные истории, но через все проходила красной линией общая мысль: в чужом мире ты — лишь гость и не управляешь ни новым телом, ни новой судьбой. Грайнвилль говорил об этом, предупреждал меня об опасности таких путешествий. Наверное, это было бы ужасно, если бы только попавший в подобную ситуацию человек осознавал ужас своего положения.
«А ваши?» — спросила бы я, если бы могла говорить.
В груди защемило. Руки задрожали от безумного желания — броситься к нему, прикоснуться, пригладить волосы, пуговицы застегнуть… или расстегнуть, оторвать к демонам… Зацеловать всего. И пощечину влепить от души, чтобы не смел есть мои конфеты. И умирать чтобы больше не смел…
— Это — экспертное мнение, господин доктор? — поинтересовалась я зло. — Вы-то сами как, в себе? После недавних потрясений?