Единственное чудо тут глядит на меня печальными очами из-под инеевых ресниц и молчит. Возможно, сам не знает, что случается с теми, кто покушается на его неприкосновенность.
Визг постепенно перешел в ругань, требования вызвать полицию и отправить «мерзкого негодяя» в тюрьму, а лучше сразу на эшафот. Затем, словно по волшебству, в коридоре стало тихо.
До общежития Саймон меня не провожал: дойдя до парка рядом со столовой, мы попрощались, условившись встретиться через день, если, конечно, не случится ничего, что требовало бы немедленного обсуждения. Но мне не пришлось остаток пути скучать в одиночестве. Только я свернула с главной аллеи, освещенной газовыми фонарями, на узкую тропку, из кустов ко мне метнулась быстрая тень.
— К-хм… Можно узнать, что хорошего в переломах кисти?
— Не нужно ничего говорить, — сказала я тихо. — И не о чем пока.
Я услышала тихий лязг металла, почувствовала, как мою руку резко выдернули вперед и острое лезвие рассекло запястье. Из пульсирующей раны потекла на пол кровь. Обездвиживающие чары не притупляли боль, но вскрикнуть или хотя бы застонать я не могла. Даже поморщиться…