Высказав все, что думает о нынешней невоспитанной молодежи вообще и обо мне в частности, дама пыталась записать меня на прием к милорду Райхону «в будущий вторник и не раньше». Я отказалась и назвалась еще раз, хоть уже и сомневалась, что Оливер со всеми волнениями не забыл предупредить обо мне новую сотрудницу. Лже-фиалка произнесла еще одну речь, в этот раз чуть короче, и милостиво разрешила подождать, пока она освободится, чтобы доложить о моем приходе, после чего принялась с важным видом перебирать бумажки. Скандалить не хотелось, и я решила смиренно дождаться пока неизвестно кем и откуда выкопанное чудо наиграется во владычицу врат, но тут внезапно вспомнила, что как-никак являюсь штатным протоколистом специальной комиссии, о чем немедленно сообщила запудренной даме. Та враз превратилась из овчарки в курицу, захлопала опустевшими глазенками и закудахтала, что знать не знает ни о каких протоколистах, но если таковые имеются, милорд ректор должен был поставить ее в известность. С этими словами демонстративно раскрыла толстенный блокнот, куда, очевидно, записывала все указания новоявленного шефа, и тупо уставилась на первую страницу. По затянувшейся паузе стало понятно, что если не о протоколисте, то о некой Элизабет Аштон эту клушу точно предупреждали.