Это был последний гвоздь в крышку гроба нашего допроса. Без слов дознаватель подвинул в мою сторону перо и лист бумаги.
– Сейчас сами все увидите, – буркнула она, сложив руки на животе. – И хочу сразу объявить, что это идея сунима судебного заступника. Я не участвовала в этом… непотребном сыр-боре.
– Ты все еще думаешь, что она очередная мошенница?
– Хорошо, – не раздумывая ни мгновения, согласился он. – Я сделаю, как ты хочешь.
На этом питбуль, точно понимал человеческую речь, с грацией слона залез под стол, от чего истерично затряслась ваза с белыми лилиями, и на полированную столешницу осыпался дождь увядших лепестков.
– Леди Вишневская собственной персоной, – прокомментировал Эдмонд и указал в сторону скрюченного жениха: – Вы, я смотрю, не разлей вода.