Он действительно остался стоять на ступеньках, чтобы с безопасного расстояния проследить за спасением несчастного повара. Пес загнал его на тонкую молодую осинку, рискованно согнувшуюся под весом дородного крепыша, висевшего на ней подобно южному орангутангу. Пес сидел внизу и, тяжело дыша, с тоской смотрел на соблазнительно свешенную филейную часть повара.
В это время в зал внесли подносы с нашей едой. Оказалось, что обычно я заказывала сливочный крем-брюле с хрусткой карамельной корочкой. Мой живот обиженно заурчал от голода.
– На твое изобретение? – Я оглянулась в сторону дома. В особняке горели огни, и двор, как назло, пустовал. – Конечно, почему нет?
– Фу, ты такой старый! – Люди старше двадцати кажутся мне неприлично долго пожившими стариками, но мама и папа – не в счет. – И ты настоящий принц Эдмонд Алмерийский?
Только я решила предпринять переселение поближе к дядьке, как рядом с нами вырос давешний молодой гений с горящими хмельными пятнами на скулах.
Не успела я выяснить, когда пес появился во дворе, как в холл влетел Пимборти собственной персоной, громыхнул входной дверью и, не дыша, повис на ручке. Девицы бросились к едва живому бегуну, и к потолку взлетели многоголосые причитания. Его хлопали по плечу, отряхивали измазанный в глине камзол.