– Нима Анна, эти сережки принадлежали еще моей покойной матушке!
Я даже покосилась на Глэдис, и, точно угадав мои мысли, она едва заметно покачала головой. Мол, настолько мой рассудок помутиться не мог и меня однозначно с кем-то путают.
– Я думала ограничиться ужином, – поправила я.
– Другими словами, я до смерти замерзла и не дергаюсь, а согреваюсь, – закатила я глаза.
– Он был гениальным изобретателем, прекрасным человеком, – голос председателя Королевского Общества Изобретателей (каждое слово с большой буквы и никак иначе) возносился к ослепительно синему небу и жгучему солнцу.
Воспоминание об омнибусной станции, яркое и четкое, заставляло сердце сжиматься от болезненного восторга и кружило голову. Соображала я все еще туго.