– Мои тоже дорогие, как память о матушке, – жалобно всхлипнула запуганная Глэдис. Сейчас она совершенно не походила на воительницу, поколотившую зонтиком охотника за бедными должницами.
– Нет, – смутился гений, – но мое изобретение столь же грандиозно, а стоит в разы дешевле. На его визе… виза… визуализацию мне надо-то каких-то жалких двадцать два золотых, пятнадцать серебров и шесть медяков.
Мы вышли из кабинета. Грохот яростной грозы, атаковавшей город, стих, скрытый стенами. Пространство наполняли музыка и гул чужих голосов. Воздух пах чужими благовониями, вином и маскирующими магическими кристаллами. Сейчас стало модно подправлять внешность с помощью магии и, глядя на кокетку, не всегда можно было догадаться, что синий цвет глаз, платиновый цвет волос или почти идеальные черты лица – всего лишь дорогие подделки, которые исчезали, стоило избавиться от вживленного под кожу живого камня.
– Главное, ноги не переломать. – С серьезной миной Глэдис осенила себя святым знамением и поцеловала спираль, висевшую на золотой цепочке вместо украшения.
– Нима Клотильда попросила принести счетные книги, а я случайно уронила шкатулку, когда доставала их, – вдруг принялась оправдываться незнакомка. – Я хотела поставить ее на место, но никак не могу спрятать бабочек.
– Я тебе дал те копии не для того, чтобы ты принялась перетряхивать грязное белье кузена, а чтобы поняла, что нельзя делать поспешные выводы. Ты можешь оклеветать совершенно невиновного человека, и ему будет грозить виселица только потому, что ты – это ты. Анна Вишневская, наследница огромного состояния. Ты сможешь жить с осознанием, что из-за твоего неосторожного слова казнили кого-то из твоей семьи?