– Знаете, печень пошаливает, Ваше Высочество, – пожаловался он, потом глянул в мою сторону, выдержал паузу и принялся меня «обривать»: – Вам, дорогая моя, совершенно противопоказаны открытые плечи, глубокие вырезы и полоски! Полоски вас худят! Ключицы торчат, грудь впала, бедра мягки и дряхлы…
– Снимай!!! – прошипел он и, не дождавшись охраны, сам дернул за кружевной подол. Нежная батистовая ткань затрещала. Мигом решив, что подохну только с музыкой, я со всей силы ударила коротышку ногой в живот. С хрюканьем он согнулся пополам и вылупился на меня красными злыми глазами. Толпа зашлась издевательским гоготом.
– Анна? – произнес он со знакомыми вкрадчивыми интонациями.
– Зачем ты провоцировала их? Зачем позволила себя ударить?!
– Если бы Кастан узнал, что меня забрали в стражий предел, я бы удавилась от стыда, – призналась я.
Он следит, как я ставлю на тумбу корзину с фруктами, достаю из ридикюля, перекинутого через плечо, бархатный мешочек с вышитым гербом дома Вишневских. Под пальцами перекатываются мелкие камушки. Это бриллианты особой огранки. Я пристраиваю кошель на фрукты.