– Ты прищемила дверцами подол платья, – устало вздохнул нежданный гость, и я обругала себя нехорошими словами.
– Наденьте на них ошейники и отправьте в «Красный дом», – махнул рукой ростовщик и добавил: – Серьги заберите, пойдут в уплату процентов.
– Ты был прав, когда спрашивал, что же я делала прежде, чем бросилась от бессильного гнева в Эльбу. Я вспомнила, и оказалось, что злодей все время находился под носом. Я потратила кучу времени, вычисляя его, а он смотрел на меня из зеркала. Так ответьте мне, суним Горский, как я могу простить вас, если сама не имею права на прощение?
В зале установилась дивная ошеломленная тишина, и как-то мигом стало ясно, что спрятаться между рядами не получится. Судя по изнуренным жарой лицам, премногоуважаемым самоучкам хотелось сбежать домой, но было страшно позволить такую вопиющую дерзость перед председателем.
– У твоего отца, Анна, умерла жена. Он страдает и забывает, что у тебя умерла мать. Через пару лет, вполне вероятно, Валентин найдет себе хорошую женщину и женится второй раз, но ты? Разве у тебя есть возможность встретить новую маму?
Я резко выдохнула, пытаясь потушить мысленную речевую карусель, возникавшую во время любого нервического напряжения.