Тут у Филиппа с ноги слетала домашняя туфля с замятым задником, и питбуль ловко сцапал ее в слюнявую пасть, разжевал и выплюнул. Повар стал до жути странно слабеть.
– Пусть она снимет исподнее! – выкрикнул кто-то, и я невольно сжала дрожащими пальцами ряд жемчужных пуговичек на груди измусоленной рубашки.
– Ты говорила, что отказала принцу? – тихо спросил он. – Что ты ему сказала?
– Попалась, голубушка! Ну, теперь ты от меня не убежишь!
– Да, иначе окажется, что я впустую платил членские взносы… Хочешь посмотреть?
– Пятьдесят… пять золотых и собственную карету, – глаза охотника алчно блеснули.