В мастерской, как и следовало ожидать, царил бардак, в каком мог разобраться только его создатель. Уилборт педантом не являлся и совершенно не стеснялся ни скомканных несвежих простыней на узкой кушетке, заменявшей кровать, когда он не мог добрести до комнаты в доме, ни пустых бутылок под ней.
– Подозреваю, что оба раза были исключительно неприятными.
– Я же обещала, что буду появляться здесь каждый день, пока не вспомню.
…Синий бархат, фарфоровое лицо, серебристая пыль.
– Отпустите его, Ваше Высочество! – потребовала я с пылающими от гнева щеками.
Кажется, прийти в себя мне удалось, только оказавшись на парковой аллее, где слуги отчего-то забыли зажечь огни, несмотря на стремительное наступление созревшей под деревьями и в траве темноты.