Алое пламя бушевало в голове Крис, порождаемое болью, ненавистью и виной. Что скажет Стрелок?! Он не поймёт. Он ее бросит. Не будет больше ласкового солнца на набережной. Не будет нежного шёпота ночью, когда ее душит истерика от воспоминаний о прошлом. Не будет колыбели, которую качают две руки, ее, и ещё одна, сильная и готовая поддержать. Все это уйдёт и растает как дым, потому что она снова сдалась. Никогда! Больше никогда!
На свет знахарь извлёк пару десятков споранов, десяток горошин и чёрный шарик, который ранее Кот не видел. Ещё струсив липкую сиреневую паутину, достал несколько янтарных нитей с утолщениями. Очень похоже на бисер на леске.
Борман хохотнул и протянул ей ее бабочку, ещё не очищенную от крови. Квазы немного напряглись, но хлыщ жестом холеной руки успокоил их. Получив нож в руки, внутренний мир Крис вздыбился. Перед глазами проносились картинки прошлой жизни. Вот она бьётся в истерике, матеря Стрелка последними словами. Ломка заставляет ее быть безумной, но парень крепко держит её, скрутив в странном захвате. Вот они только встретились. Она, заплаканная, идёт куда глаза глядят. Она только что убила человека и ей уже все равно. Вот они гуляют по набережной. Закат, детвора и мамы с колясками. И ей хорошо, в руках обычная роза, но она стоит всех тех «мерседесов», о которых она когда-то мечтала и за которые отдала свою молодость, свою душу, свой шанс быть матерью. Больше никогда!
Четыре человека стояли на руинах разрушенного борделя и смотрели как заходящее солнце расползается по горизонту черными уродливыми кляксами, словно предвещая будущую тьму, наползающую на этот и без того кровавый мир.
- Потому что, он сильнейший ксер на всем западе.