Сразу поднялся гомон, посадник махнул рукой – и воины опять зарубили в рога. Мощный звук заполнил Вече, приглушил ропот, заставил ощутить неприятную пустоту в животе.
– Вот, теперь ещё быстрее. Молодец, ещё раз ударь.
Данила вздрогнул: у него перед взором всплыли, как фотографии, картины боя. Рожа оскалившегося разбойника, Вакула с оглоблей, кистень, захлёстывающий обух топора. И свист клинка в сантиметрах от его ног. А потом он вспомнил, что стало с лицом разбойника после удара Вакулы, и его чуть не стошнило.
Народ возле детинца в основном жил богатый. Люди, встречавшиеся Молодцову, по здешним меркам одеты были прилично. Да и не по здешним. Ткани натуральные, ручной выделки, за одну только крашеную рубаху на родине Молодцова могли полштуки баксов отдать.
– Эй, до чего хлипкая у тебя шея. Вот я могу вокруг шеи верёвку обмотать, за её концы зацепить камни по два пуда весом и так стоять с восхода до полудня, и ничего мне не сделается.
– Издалека, – уклонился от ответа Молодцов. – Воин я, ты угадал, но у нас в стране по-другому сражаются, всё машины хитрые используют или только голыми руками. Вот я и выучился только драться.