Молодцов несколько раз вставал, встряхивал затёкшие ноги. Ничто не предвещало глухой чавкающий звук, с которым железо входит в живую плоть.
Изгваздавшись в грязи по уши, Молодцов вышел на более-менее нормальную дорогу к вечеру. Это был прорубленный в лесу тракт, по которому тянулись две тонкие колеи, явно от тележных колёс.
Раненый викинг тут же шарахнулся от него в сторону. Данила последовал за Клеком, наотмашь рубанул нурмана справа, тот спокойно отбил меч. Последовавший удар Данила принять нормально не мог, руки и щит уже безвольно висели на петле, а викинг и не стал мудрить, ударил бесхитростно, но сильно, прямо в грудь.
– Нет, для того особый… инструмент нужен.
– Прости, батька, простите, братья, – первым делом извинился Данила. – Я вам столько неприятностей принёс.
Налоговые дела Путята уладил только к вечеру. Приехал на Холм, но снимать гостиницу для своих охранников не стал – у него в городе имелось собственное подворье. Вернее, не своё, а принадлежащее купеческой сотне, в которой он состоял; туда-то купец и пригласил всех своих людей, а сам укатил решать торговые дела. Охранники, уставшие в ноль, разбрелись по комнатам и почти мгновенно уснули.