Данила открыл ставни, глубоко вдохнул. С холма открылся прекрасный вид на два других конца Новгорода, княжий детинец и бескрайний зелёный океан тайги, сейчас припорошенный снегом. Морозный воздух холодил кожу под мокрой от пота рубахой. Молодцов потянулся, прохрустел всеми косточками. Он давно привык и к этому необычайно чистому воздуху, и к по-настоящему дикой природе, которая начиналась через пару километров от городской стены. Всё-таки его цепляла и эта природа, и этот мир своей… настоящностью, что ли. Здесь всё было по-настоящему: если плотник, то мастер, если купец, то крутой мужик, который в дальние земли плавает, если битва, то насмерть. Не было суетности и огромного количества бесполезных ненужных занятий, как в том Мире, откуда пришёл Молодцов. Все вещи, одежда, оружие – всё делалось максимально эргономично и было наилучшим образом приспособлено для работы, ради которой создавалось. А всё потому, что не было поблизости завода и конвейеров, на которых можно клепать ширпотреб. Каждая ложка, каждое зерно хлеба было создано либо выращено руками человека.