Данила подхватил доспехи, секиру, на ходу надевая защиту, спустился по лестнице. Внизу увидел старших собратьев, мирно попивавших мёд.
На пристани челядины купца быстро отдали швартовые, ловко оттолкнули шестами корабли на середину реки, и маленькая торговая эскадра из трёх кораблей отправилась в путешествие.
Данила скользнул вправо, выставил щит, чтобы удар пришёлся по нему по касательной, и одновременно попытался сбить топор палкой. Получилось, но не до конца – удар всё равно пришёлся в щит, да так, что плечо заныло. Данила опять сделал шаг вправо, надеясь зайти наставнику за спину. Не для того, чтобы ударить (это всё равно бессмысленно), а чтобы выиграть пару лишних секунд, передохнуть немного и набрать дистанцию.
– Я?! Да блин… – возмутился Данила, но, увидев недовольное лицо Воислава, сразу перешёл к сути: – Дело было так: шёл я по мосту, остановился свирели послушать. Тут меня по плечу – хлоп. Нравятся, мол, наши дудки неревские? Я оборачиваюсь – четверо вокруг меня полукругом стоят, лыбятся. Отвечаю: нравятся. Главный их мне говорит: а пошли с нами, мы тебе ещё таких продадим. Я отказался. Главный их опять мне с вызовом: почему боишься?
– А по ромейскому обычаю в жёны нельзя больше одной брать, – вставил вдруг Вакула, – а у Аллы – сколько хошь бери, лишь бы прокормить смог.
В момент поворота Клек и Скорохват бросили копья. Два тёмных росчерка описали идеальную дугу и оказались точно в руках Шибриды и Ходинца.