– И что это меняет? Да будь он хоть сэконунгом! Что, так и будешь за веслом сидеть?
Раздав приказания, Буривой отпустил воинов и присел на пенек. Подумал грустно, что, наверное, это будет его последняя война. Еще одной ему просто не сдюжить – годы не те…
Олег припомнил, как он рубил голову курице на даче: просто брал в руку топор и заставлял себя ничего не чувствовать, только замахиваться и сечь… Не выработал он еще привычку к убийству, не заветрился, покрываясь сухой корочкой.
Сухов отполз, вскочил и кинулся на голос Олдамы.
– Что, княже, – сощурил глаз правитель Гардов, – из общей лодьи желаешь в лойву пересесть?
Трэли неожиданно загалдели – услыхали стуки и грюки горшков, подвозимых на телеге. Обед!