– Только и знаешь, что жрать да спать, – пробурчал Асмуд, приседая на скрипнувшую скамью.
– И что? – промычал сын Романа с набитым ртом.
И встало солнце, лучистые потоки хлынули из-за черных, словно обугленных сосен, обдали теплом и светом.
А капли уже падали, они скатывались с головы Пирагаста, истекая из обрубка ушной раковины, капали из глубокого пореза на бедре. Олег проговаривал оскорбительные вещи, но вера в свою победу еще не народилась в нем, только надежда зачалась. Надежда на то, что самурайские приемы дадут ему хоть какое-то преимущество перед этим опытным рубакой.
Кожаный полог зашевелился, и в шатер проник белоголовый парень, крепкий и ладный, с мечом на поясе, но без броней. Жадны кунингасы, жалеют дирхемов на кольчуги! Жабы…
– Добычу поделим в море! – распорядился Рюрик. – На лодьи все! Упсала ждет нас!