– Короче, Торольв! – подвел черту Эйрик. – Готовься! Я сам поведу отряд.
Ладожанка искривила презрительно губки и опять не стала перечить – молча стянула рубаху и улеглась. Ее тугое тело было безупречно, а гладкая, плотная кожа чуть ли не светилась матовым оттенком белизны. Эйрик глядел на девицу с вожделением и все ждал воздымания. Не дождался. Ничего не напрягалось в укромности и не заявляло о себе. Дрожащими руками конунг сорвал с себя штаны, но и это не помогло. Раньше-то, бывало, только подумаешь о такой вот девице, и все, гульфик трещит от плотского напряга, ткань не выдерживает! Неужто та ведьма лишила его мужской силы?! Невозможно!
– Рада… – шмыгнула носом Ефанда. – Только одна не хочу…
– Ой, спусти меня скорей! Скорей, батя смотрит!
– И что? – повысил голос Буривой. – Разве они крадут те меха? Или силой у биармов отнимают? Все по чести да по совести! И везут они те шкурки продавать на своих же лойвах, кнорров ваших не занимают. Что тебе не по нраву?
Олег, почти не раскрывая глаз, помчался по переулку и вылетел на улицу, заставленную лавками сапожников, портных, кузнецов. Сюда же выходил храм, посвященный богине мести Немисе. Тут же, рядом со святилищем, высились большие поленницы дров и стога сена, выставленные на продажу. У ступеней, ведущих к узким и высоким дверям храма, толпились вдовицы и бездетные старцы, хромцы, слепцы, калеки, наперебой выпрашивая подаяние.