– Север, он общий… – проговорил Онг, жмурясь, и кивнул на море: – Гляди, как семга играет!
– Тогда я имел право освободиться! – заключил Олег.
Три всадника пустили коней рысцой, въезжая в зеленистую тень дубравы. Земля была усыпана желудями и палой листвой, повсюду валялись корявые черные ветки, но только дикие кабаны тревожили рощу – обиталище Перкуна.
– Врет! – забасил Дюк Славянин. – Лично видел, как он плюнул на палубу – и сразу дым.
Дренг поднес хевдингу рубаху, богато расшитую у ворота. Асмуд, по-прежнему молча, надел ее. Затягивая тесемки на запястьях, он отдал приказание. Олег из всего сказанного уловил только три слова: «торг» и «две марки».
– Вот этот! – твердо сказал Олег, сын Романа.