– Расскажи, мне интересно, и можешь не бояться, уж я лучше сама на костер взойду, но тебя я никогда… Ты понимаешь, веришь мне? – она продолжает.
– Почему плебеев? Сказали, что и дворяне болеют, – я в ответ с таким былым сочувствием к рабочим и колхозникам.
– Извините, – потом, – извини, Витоли, я все поняла.
– Продаю, с Кастело договорился, он берет.
– Ребенок, какой еще ребенок. Мы за него переживаем, думаем, он ночей не спит.
Обед был не чета моему домашнему. Во-первых, за столом за нами ухаживали сразу двое, один подносил, и служанка следила, чтобы ничего не пролить, и, там, убрать, подать.