Ну я и не растерялся и поцеловал. Такой долгий-долгий поцелуй. Он все длился, и длился, и длился. Потом она оторвалась: «Нехорошо, – говорит, – это, совсем нехорошо».
Натали Сергеевна смотрит на меня с сочувствием и небольшой толикой недоверия, где-то два к одному.
Вышел в коридор, прошел в комнату. Сидит, вяжет, меня ждет. Зашел, что-то не в порядке.
Марти, поняв, что ее разыгрываем, надувает губы. – Бессовестные. Правда сколько?
Я решила, пусть почитает, интересно, хорошие или какие.
– Как тебе сказать, – она начала издалека. – Мы, когда учились в институте, ну понимаешь, не всегда мы там учились, – смущенно мне в ответ. – Знаешь, перед экзаменами… в общем они для лучшего запоминания. Ну временного, конечно, но запоминания, а запах при этом перебивается любой другой и от вин… Мы эти свечи иногда использовали для, как же, праздник у нас, и мы немножко…