Не радует это меня, ой как не радуют перспективы. Впереди два, два перспективных кадра и вот костер тоже. Это еще римляне говорили, при чем здесь немцы. Это тут, а там у нас римляне, которые итальянцы, не путай меня, осознание, я и сам собьюсь. Вот они и говорили, что все люди жаждут хлеба и зрелищ. Хлеба я тоже жажду, а вот зрелищ – только не в моем исполнении, пожалуйста, в качестве главного испол… лица.
Да они же семьей живут, я уже привыкла, что у меня всего две чашки одинаковых. Чашек много, конечно, но те я своим гостям постесняюсь предлагать, там, где ручки нет, а где треснута, или краешек отбит совсем. Выкинуть бы их, да жалко. Это еще от матери осталось, «оттуда» привезенные, память о той еще счастливой жизни.
Меня с этим все и поздравили, говорили: «Еще приходи завтра, а то ты совсем забыл про нас. Без тебя, знаешь, как продуваем иной раз, а с тобой – видал, видал, как все замечательно получается?».
На выходе меня уже ждали. Я, проспался, поэтому с дет… э, юношеским энтузиазмом попросил осветить план сегодняшних мероприятий и наткнулся на такой же взгляд в ответ. Что? План – учиться, учиться и продолжать в том же духе. Понял, это она мне ненавязчиво напоминает. Что я, мужчина, а она меня учит, но на все воля Всевышнего, или как оно там будет у нас.
Когда я шел обратно, я, конечно, знал, что Натали Сергеевна трусики успела уже снять, но не стал показывать вида. Все-таки я разведка, хоть и в прошлом, и все замечаю, а Витоли – ему это и знать ни к чему, мал он пока.
– Натали, давай я не буду отвечать на этот вопрос.