– Ты случаем не в жены, любовницы ее хочешь взять? – иронично так хмурится. Население более свободное от жреческих шор и жен и любовниц, если официальных, то не делит. В разговоре обычно жена и жена, если надо выделить имя, скажи или неопределенное первая, вторая и т. д.
Мы в равном положении с Марти, и ее родители на моих точно никак не надавят. Вот если есть некая такая Натали из круга, но я, вроде, ее не интересую больше, слава Всевышнему, видимо, нашли ей партию и получше Витоли, а то там был бы серьезный риск. Вот ее родители могли надавить на моих, потерей места службы и прочими неприятностями. Мне было бы очень не просто выкрутиться, без потери лица. Родители же Марти на моих ничем не надавят, связи все же не те, да и возможности отца Марти скромнее.
Сегодня Кастело обещал часть мебели поставить, это он нам на весь первый этаж дает. На второй мы пойдем выбирать уже после школы и сами. У меня даже есть знакомый мебельщик, начинаю обрастать тут связями и знакомствами.
Ну, и мысль напоследок: а я тогда кто при этом теле?
Родители ушли, а я боюсь. Он, наверное, меня не хочет, а я себе все напридумала, или я ничего, совсем ничего не понимаю. Что он хочет спросить.
Повезло ей в этот раз, хоть и дали место в общежитии для рабочих из плебеев, это все же лучше бывшего ее студенческого, хоть и для дворян, где в комнате двое или четверо жило вместе. Здесь только один живешь, но, Всевышний, какая же ей досталась мебель от бывшего постояльца комнаты! Такое впечатление, что прежде чем поставить, ее долго возили по полу, а потом еще и побили слегка. От того, что крыша текла когда-то – она жила на пятом и соответственно последнем этаже, – фанера рассохлась, а в некоторых местах и отслоилась даже, в общем, ничего, кроме жалости, эта мебель уже ни у кого и не вызывала.