Фотография появилась совсем недавно, и качество ее было пока не очень, Витоли так рассуждал, листая документ отца, что он нарисует портрет отца и лучше, если что.
Э, что диктант писали – это не надо, а то прочитают еще и не так поймут.
– Ладно, а чуть поменьше? Скажем, три комнаты.
– Да, они живут здесь на окраине, но в городской черте еще двухкомнатная квартира у них. Он младший в семье, старший сын в мореходке офицером, он к ним и не приходит, а этот все ко мне подъезжал, говорил, в городе жить я буду, а сам только под юбку лез и наследство хотел получить. Мне он не нравился, а мать требовала от меня, – Валери поясняет более развернуто что ли. – Хорошо, я узнала, что он внештатный агент из этих… имперских наших, а у матери ферма, хозяйство, ну вы понимаете, в общем, всякое бывает, и такие… Вот, вроде, все и расстроилось после, как я узнала. Я так рада была, а то я уже совсем на реку собралась (имеется в виду топиться, аналог нашего «руки наложить»). – Валери чуть улыбается ее сорвавшейся свадьбе-женитьбе.
Боец и его друзья с соседней лавки согласно закивали, размер аргумента впечатлял, как и сам его обладатель, прапорщик Васяткин из потомственных уральских кузнецов.
Если подменили, то недавно. Может… точно, в больнице или перед ней. В любом случае месяц-два, не более, поэтому вспоминаю, что было прошлым летом. Если вспомнит, значит мой Витоли. Нет, значит энерджазин, и тогда… а что тогда? Ну, посмотрим, может, и… а может…