– Хорошо, только ты это обрисуй сама, что, чего, сколько, какие условия ты хочешь. Ты в общем все напиши сама, мне потом покажешь, все, пойду я, Валери, спать хочется, не выспался я что-то сегодня.
Потом рассказывает, что он меня чувствует, и следом, какие чувства я испытываю к нему.
Стал смотреть, какая очередность там, благо, уже людей меньше становится. Сначала не понял, уже хотел память Витоли шерстить, что делать и как. Паника уже подыматься начала. Потом обратил внимание, над шторкой свеча горит такая большая и толстая, и вот как она моргнет, тогда сразу следующий идет за шторку. Понятно мне теперь все стало.
Резкая до судорог боль, наведшая такой переполох в палате да и во всей больнице, видимо, как появилась внезапно в квадратной мышце, так же и пропала неизвестно куда, и даже когда массажист стал снова массировать в полную силу, боль не вернулась совсем. Лишь слегка покалывало и все, но это было скорее даже приятно.
– Да учился я. – Ведь ни капельки не соврал, а где учился, ведь никто не спрашивал, тем более когда.
Сын отнюдь не блистал успехами, от слова «совсем», и если физически он был развит весьма неплохо, то вот в остальном, прямо говоря, да-а-с.