Сначала Эйхгорн решил, что слышит какой-то другой язык. Но нет, это оказался все тот же парифатский – именно на нем говорят в Парибуле, Кинелии и всех остальных Маленьких Королевствах. На нем же говорят и в Нбойлехе, а также в куче других стран. В этом мире парифатский куда более распространен, чем английский на Земле – сложно сыскать человека, который не мог бы на нем изъясниться.
Распорядитель пристукнул котурнами. Глядя на снулое лицо Эйхгорна, он принялся загибать пальцы – в озирских одеонах, как в боксе, давали диспутантам десять секунд, чтобы подыскать новые аргументы.
- А то, - угрюмо ответил Эйхгорн, демонстрируя толстый гроссбух. – Сто сорок шесть погонных метров никому не нужной белиберды. Надеюсь, его величество обосрется от счастья.
Да и Тартак, как он заметил, кубических уравнений не запрашивал. Иначе турнир превратился бы в поединок их двоих.
В других отделениях шкафа лежал в основном хлам и мусор. Однако нашлись там и весьма полезные предметы.
Судя по его методу охоты, быстро бегать он не умел. И однако Эйхгорн не стал задерживаться, чтобы изучить животное подробнее. Джунгли Алатуса оказались небезопасными.