И был блеск и пронизывающая боль в затылке.
– Недавно ты выразил желание поцеловать меня здесь, при всех. Желание все еще в силе?
Геральт встал, позволил прислужнику вылить на себя ушат воды, вылез из бадьи, оставляя на полу следы мокрых ног.
Цири зло стукнула себя кулаком по лбу. Раньше это не приходило ей в голову, возможно, потому, что там, меж голых камней, вообще не было ничего способного гореть. А теперь под рукой были сухие ковыли и стебли, а чтобы создать малюсенькую искорку, ей должно хватить тех крох энергии, которые она еще чувствовала в себе.
«История, – подумала с неожиданной досадой Фрингилья. – Но такая, на ход которой они, будучи в разных лагерях, оказывали влияние. Они знали, что и для чего делают. А мы, имперские чародейки, ничего не знаем. Мы и вправду что-то вроде «девчонок на побегушках», которые знают, куда их посылают, но не знают зачем. Хорошо, – подумала она, – что создается эта ложа. Черт знает, чем все кончится, но хорошо, что хоть начинается».
– Не подумал. Наказать его за это, ваше величество?