2024 © Все права защищенны - BookQuotes.ru
Раздавленный, я признал, что это действительно гадко. <…> Я совсем растерялся, я не знал, идти ли мне или остановиться; из-за этой женщины все мысли спутались. <…> Она сама захотела вернуться, это не я предложил, это было ее собственное желание. Я поглядываю на нее и становлюсь все смелее, она поощряет, манит меня к себе каждым словом. <…> Она обвивает рукой мою шею <…> другой рукой она начинает сама расстегивать пуговицы, еще и еще <…> она проводит левой рукой по моим плечам.
Просмотров: 3
Сердце у меня сжимается. Я тоже зайцем еду. Я всегда езжу зайцем. На железных дорогах зайцами называются гг. пассажиры, затрудняющие разменом денег не кассиров, а кондукторов. Хорошо, читатель, ездить зайцем! Зайцам полагается, по нигде еще не напечатанному тарифу, 75 % уступки, им не нужно толпиться около кассы, вынимать ежеминутно из кармана билет, с ними кондуктора вежливее и… все что хотите, одним словом!
Просмотров: 2
«– А мы, Митрий Мироныч, и так понимам, мы – што: ничего мы супротив того…
Просмотров: 2
Но ведь все это – не наше, все это нам навязали Петр Великий и Николай Кибальчич, а ведь наше призвание совсем не здесь, наше призвание совсем в другой стороне! В той самой стороне, куда я вас приведу, если вы не станете упираться. Вы скажете: «Призвание это гнусно и ложно». А я вам скажу, я вам снова повторю: «Нет ложных призваний, надо уважать всякое призвание».
Просмотров: 2
«Заочная» полемика с Горьким, автором знаменитой фразы: «В жизни… всегда есть место подвигам» («Старуха Изергиль», 1894), ставшей в СССР традиционным пропагандистским штампом. Очевидна также связь с призывом Сатина «не жалеть человека»: «Я – понимаю старика… да! Он врал… но – это из жалости к вам, черт вас возьми! Есть много людей, которые лгут из жалости к ближнему… я – знаю! я – читал! Красиво, вдохновенно, возбуждающе лгут!.. <…> Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо! Выпьем за человека…» («На дне», 1902).
Просмотров: 1
Однако главным парижским пристанищем непризнанного гения с малым достатком остается все-таки мансарда. Поэтому Веничка снимает именно ее. В русской словесности достаточно упоминаний об этом дешевом парижском жилье. Прежде всего – у «генератора» данной главы Эренбурга: «Когда же ему [герою новеллы Луи Ру, живущему в Париже] исполнилось двадцать пять лет <…> он переехал из одной мансарды улицы Черной вдовы в другую» («Тринадцать трубок»); «[персонаж романа Алексей Спирин]…сбежал в Париж и мертвецки напился <…> переселился на мансарду и вместо „Кафе де Монако“ посещал различные притоны в районе рынков и вокзалов» («Необычайные похождения Хулио Хуренито», гл. 5). Впрочем, Эренбург, упоминая мансарды, не забывал и про парижские чердаки: «Я [Эренбург] остановился на левом берегу Сены, около бульвара Сен-Жермен; мне отвели мансардную комнату с балконом, откуда был виден Париж… <…> Арагон и Эльза Юрьевна [Триоле] позвали Симонова и меня на „Чердак“ – так называлось помещение Комитета писателей» («Люди, годы, жизнь», кн. 6, гл. 11).
Просмотров: 2