И как он это сказал! И все, что они говорят – вечно живущие ангелы и умирающие дети, – все так значительно, что я слова их пишу длинными курсивами, а все, что мы говорим, – махонькими буковками, потому что это более или менее чепуха. «Понимаю, отец!»…
Следует также напомнить, что у почитавшегося Ерофеевым Эдварда Грига (см. 16.20) есть песня «Сердце поэта» на стихи Х.-К. Андерсена (входит в вокальный цикл «Мелодии сердца», 1864–1865).
Да мне в Италии, собственно, ничего и не надо было. Мне только три вещи хотелось там посмотреть: Везувий, Геркуланум и Помпею. Но мне сказали, что Везувия давно уже нет, и послали в Геркуланум. А в Геркулануме мне сказали: «Ну зачем тебе, дураку, Геркуланум? Иди-ка ты лучше в Помпею». Прихожу в Помпею, а мне говорят: «Далась тебе эта Помпея! Ступай в Геркуланум!..»
«От Москвы до самых Петушков»: С писателем Венедиктом Ерофеевым беседует корреспондент «ЛГ» Ирина Тосунян // Литературная газета. 1990. № 1. 3 января. С. 5.
– Задержите утопленника. Сейчас приеду и разберусь лично <…> Софи, где мой водолазный костюм? Pardon! Я хотел сказать: где мой револьвер?..
– Да ничего. Говенный ты канцлер, вот чего.