Ощущение холода и близость Кремля – подобное сочетание встречается у Кузмина: «Скорей, скорей! Какой румяный холод! / Как звонко купола в Кремле горят!» («Чужая поэма» (6), 1916). Любопытно, что в этой поэме Кузмина разрабатывается тема командора Дон Жуана, важная для драматургии Ерофеева.
– Ничего. Губную гармонь у тебя видно со спины, вот чего…
Проблема свинства сфинксов сомнительного происхождения занимала до Венички, например, героев Пастернака: «Был разговор о свинстве мнимых сфинксов…» («Спекторский» (9), 1930).
То есть очень короткий, маленький. Чаще используется пристойный вариант сравнения – «с гулькин хвост/нос», то есть размером с хвост/клюв гульки, воробышка, маленькой птички.
Аллюзия на новозаветную сцену отказа Понтия Пилата от ответственности за судьбу Иисуса перед жителями Иерусалима, требовавшими для него смертной казни: «Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: не виновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы» (Мф. 27: 24).
Левин Ю. Комментарий к поэме «Москва – Петушки» Венедикта Ерофеева // Materialien zur Russischen Kultur. Bd. 2. Graz, 1996.