Цитата #2918 из книги «Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова»

Смирнова Е. Венедикт Ерофеев глазами гоголеведа // Русская литература. 1990. № 3. С. 58–66.

Просмотров: 13

Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова

Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова

Еще цитаты из книги «Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова»

Есть «царицы», например, у Фета: «Но на закате дня к себе, царица, ты / Их соберешь ко сну в таинственном жилище…» («Роями поднялись крылатые мечты…», 1889); у Сологуба: «Мне запрещенный рай сулила / Царица радостного зла…» («Нет, не любовь меня влекла…», 1893), «О царица моя! Кто же ты? Где же ты? <…> Или встречу тебя, о царица моя?» («О, царица моя! Кто же ты? Где же ты?..», 1894); и у Маяковского: «„Любящие Маяковского!“ – / да ведь это ж династия / на сердце сумасшедшего восшедших цариц» («Облако в штанах», 1914–1915).

Просмотров: 4

Аллюзия на название стихотворения Пастернака «Сложа весла» (1917). Ср. также у Тютчева: «Я, сонный, был предан всей прихоти волн» («Сон на море», 1830) и «А ты плыви, плыви, ладья, / Куда несет поток» («Приветствие духа (Из Гёте)», 1827–1829).

Просмотров: 3

Оба вскочили немедленно и бросились ко мне, не переставая облизываться. «Это тоже странно, – подумал я, – они вскочили даже, по-моему, чуть раньше, чем я их поманил»…

Просмотров: 2

«Со студенческих лет я стремился иметь знакомых и друзей среди иностранцев. Не надо думать, что за этим стояли практические соображения – получить нужную книгу, продать картину, передать свою или чужую рукопись <…> главным для меня, как и для многих других <…> было найти какой-то – чуть ли не метафизический – выход из того мира, который нас окружал; нам хотели внушить, что советский мир – это замкнутая сфера, это вселенная, мы же, проделывая в этой сфере дырки, могли дышать иным воздухом – иногда даже дурным, но не разреженным воздухом тоталитаризма. Мне хотелось бывать в гостях у иностранцев и приглашать их к себе, держать себя с ними так, как будто мы такие же люди, как они, и они такие же люди, как мы. Хотя многим американцам и европейцам это покажется общим местом – как же еще общаться людям, – я предлагал, по существу, целую революцию. Слову „иностранец“ придавался и придается в России мистический смысл – и дело не только в сооружаемых властью барьерах, но и в вековой привычке изоляции и комплексе неполноценности, которым советский режим придал форму идеологической исключительности» (Амальрик А. Записки диссидента. С. 18–19).

Просмотров: 2

«…Я вышел на площадь, к стортингу. Остановившись как вкопанный, я смотрю на извозчиков <…> я некоторое время стою на месте. Потом снова плетусь к вокзалу. <…> Я вдруг остановился. <…> Я стою и размышляю» (гл. 3).

Просмотров: 1